Оттенки серого: тенденции в спорах о параллельном импорте

Под параллельным импортом понимается ситуация, когда товар иностранного производства, законно маркированный товарным знаком, ввозится на территорию государства без разрешения правообладателя (не самим правообладателем и не его уполномоченными импортерами, лицензиатами, дистрибьюторами). Такие товары часто называют товарами «серого рынка».

По мнению противников параллельного импорта, такой импорт может приводить к увеличению потока контрафактных товаров, уменьшению продаж официально импортированной («белой») продукции, снижению заинтересованности правообладателя в локализации производства. «Серый» импорт может порождать негативные для потребителя последствия ввиду утраты уполномоченными лицами правообладателя возможности осуществлять должный контроль за качеством ввезенной продукции и ее соответствием требованиям безопасности, что, в свою очередь, также влечет ущерб репутации бренда. Сторонники же параллельного импорта считают, что легализация альтернативных каналов импорта продукции благотворно влияет на развитие конкуренции, расширение ассортимента брендовой продукции и снижение цен на нее, а также возможность покупки потребителями иностранных товаров в более сжатые сроки.

Учитывая указанные конкурирующие интересы, многие государства применяют принцип исчерпания исключительного права (также известный как доктрина первой продажи), который предполагает возможность свободного оборота оригинальных товаров, если они первоначально были введены в оборот самим правообладателем или с его согласия. При этом возможность импорта таких товаров без разрешения правообладателя зависит от того, какой вид (режим) исчерпания исключительного права применяется государством, на территорию которого осуществляется ввоз, — национальный, региональный или международный.

Применение национального режима исчерпания прав означает, что на территории определенного государства исключительное право на размещенный на конкретном товаре товарный знак исчерпывается с момента первого введения товара в оборот непосредственно правообладателем или с его согласия на территории данного государства. Региональное исчерпание предполагает исчерпание исключительного права в рамках таможенной территории нескольких государств. При международном исчерпании исключительное право на товарный знак признается исчерпанным с момента первого введения товара в оборот непосредственно правообладателем или с его согласия в любой точке мира.

В ст. 6 Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности от 15 апреля 1994 года (ТРИПС) закреплено, что государства — члены ВТО пользуются свободой усмотрения в отношении того, какого принципа исчерпания прав они будут придерживаться.

В США судебной практикой была выработана так называемая доктрина первой продажи, согласно которой перепродажа оригинальных товаров не является нарушением. Доктрина первой продажи, по общему правилу, также действует в отношении импортных товаров¹, что фактически означает применение международного принципа исчерпания прав на товарные знаки. Однако в действительности подход США к концепции исчерпания прав сложнее [2, с. 50], и из общего правила есть исключения, которые позволяют правообладателям пресекать неавторизованные продажи. Действия третьих лиц по введению в оборот оригинальных товаров, предназначенных для других стран, могут быть признаны нарушением прав владельца товарного знака, если эти товары существенно отличаются от тех, что предназначены для продажи в США². Исследователи признают, что «порог существенности различий, которые сделают их достаточными для преодоления общего правила исчерпания, конечно, не отмечен яркой линией» [1, с. 17]. Но как показывает судебная практика, даже незначительные различия могут быть признаны существенными при установлении факта нарушения³.

Еще одним исключением из доктрины первой продажи является условие соблюдения необходимого контроля качества вводимой в оборот продукции. Согласно данному условию товар не может быть признан действительно «подлинным», если он не изготовлен и не распространяется под контролем качества, установленным изготовителем (правообладателем)⁴. Таким образом, введение в оборот товара с несоблюдением контроля качества, требуемого правообладателем, может быть признано нарушением.

В Европейском союзе действует региональный принцип исчерпания исключительного права, который первоначально был закреплен в Директиве № 89/14/ЕЕС от 21.12.1988 о сближении законодательств государств-членов о товарных знаках, а в дальнейшем в Директиве Европейского Парламента и Совета ЕС № 2008/95/ЕС от 22.10.2008 и Директиве № 2015/2436 от 16.12.2015. Соглашением о Европейской экономической зоне (EEA – от англ. Agreement on the European Economic Area) от 01.01.1994 применяемый в Евросоюзе режим регионального исчерпания распространен на страны EEA, в которую помимо государств – членов ЕС вошли Норвегия, Исландия и Лихтенштейн. Региональный принцип исчерпания также зафиксирован в Регламенте № 2017/1001 Европейского Парламента и Совета ЕС «О товарном знаке Европейского союза» (EUTMR) (кодификация) (Страсбург, 14 июня 2017 г.) (ранее в Регламенте ЕС № 207/2009 от 26.02.2009).

Действующий в ЕС режим исчерпания прав означает запрет параллельного импорта товаров, ввезенных из-за пределов ЕС (EEA) без согласия владельца товарного знака⁵. Те товары, которые были выпущены на рынок в ЕС самим владельцем знака или с его согласия, по общему правилу свободны к обращению на всей территории ЕС (EEA); владелец знака не вправе запретить его использование в отношении таких товаров⁶. Но это положение не применяется, когда у правообладателя существуют законные основания противодействовать дальнейшей коммерциализации товаров, особенно когда состояние товаров изменяется или ухудшается после того, как они были выпущены на рынок⁷.

Вопрос изменения состояния товара касается не только самого товара, но и его упаковки. В деле Hoffmann-La Roche v Centrafarm⁸ Суд ЕС признал, что переупаковка третьим лицом оригинального товара затрагивает основную функцию товарного знака, призванную гарантировать идентичность происхождения продукта конечному пользователю, который должен быть уверен, что приобретенный продукт не подвергался несанкционированному воздействию, влияющему на его первоначальное состояние. Следовательно, правообладатель товарного знака вправе запрещать распространение переупакованных товаров.

Вместе с тем Суд ЕС также признал, что таким образом правообладатель может блокировать свободный оборот товаров между государствами ЕС и разделять рынки. В результате Суд ЕС сформулировал условия допустимости переупаковки товара, которые впоследствии были уточнены при рассмотрении дел Bristol-Myers Squibb and Others v. Paranova⁹ («условия BMS», от англ. – “BMS Conditions” [3, с. 172]). По условиям BMS владелец знака не вправе требовать защиты, если запрет на продажу переупакованного товара может способствовать искусственному разделению рынков между государствами-членами, в частности, когда владелец знака выпускает идентичный продукт на рынок в нескольких государствах ЕС в различных формах упаковки и его переупаковка, осуществляемая импортером, необходима для продвижения товара в определенном государстве-члене. Переупаковка не должна оказывать негативного влияния на первоначальное состояние продукта, должна содержать сведения о лице, которым продукт был переупакован, а ее внешний вид не должен причинять ущерб репутации знака и его владельца. Кроме того, импортер обязательно должен уведомить правообладателя до того, как переупакованный товар поступит в продажу, и по требованию представить образец такого товара¹⁰.

России в конце 2002 года были внесены изменения в ст. 23 Закона РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров», установившие национальный принцип исчерпания права¹¹. Данное нормативное положение закреплено в ст. 1487 части четвертой ГК РФ. Вместе с тем указанная статья подлежит применению во взаимосвязи с международными соглашениями, участницей которых является Российская Федерация. В настоящее время для России являются обязательными Договор о Евразийском экономическом союзе (Договор о ЕАЭС), подписанный в Астане 29 мая 2014 года (с последующими изменениями и дополнениями), и Таможенный кодекс Евразийского экономического союза (Таможенный кодекс ЕАЭС), Договор о котором подписан в Москве 11 апреля 2017 года. Приложением № 26 к Договору о ЕАЭС для государств — членов ЕАЭС (Протокол об охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности) установлен региональный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак¹². Это означает, что маркированная товарным знаком продукция, введенная в гражданский оборот на территории какого-либо государства ЕАЭС непосредственно правообладателем или с его согласия, в последующем может свободно обращаться на всей территории ЕАЭС. Импорт же продукции с товарным знаком территорию ЕАЭС из другого государства должен осуществляться только с разрешения правообладателя товарного знака.

Сложившаяся в России судебная практика по параллельному импорту исходит из того, что ввоз на территорию Российской Федерации товара, на который нанесен товарный знак, с целью его введения в гражданский оборот является одним из способов использования товарного знака, разрешенных только с согласия правообладателя¹³. Следовательно, ввоз такого товара без согласия правообладателя — нарушение исключительного права на товарный знак¹⁴. Для квалификации действий как нарушения значение имеет не вопрос об оригинальности или поддельности товара, а сам факт неправомерности его импорта¹⁵. Незаконное (контрафактное) использование оригинального товара (материального носителя) приводит к признанию контрафактным этого материального носителя¹⁶.

В России уже давно ведутся дискуссии о легализации параллельного импорта, которые обострились на фоне экономического кризиса и введенных США, Евросоюзом и другими странами санкций против РФ. В 2014 году Федеральной антимонопольной службой (ФАС России) был предложен проект федерального закона «О внесении изменений в часть четвертую Гражданского кодекса РФ» (далее — законопроект)¹⁷, согласно которому не является нарушением использование товарного знака в отношении оригинальных товаров независимо от места их введения в оборот; правообладатель вправе запрещать или ограничивать ввоз в Россию оригинальных товаров, введенных в оборот за пределами РФ, только при условии совершения им или иным лицом с его согласия действий по локализации производства взаимозаменяемых товаров на территории РФ. Ввести новый режим в законопроекте было предложено с 1 января 2020 года, а для отдельных видов и групп товаров досрочно, на основании постановления Правительства РФ. В качестве таких товаров, в частности, подразумевались автомобильные детали, лекарственные препараты и медицинские изделия¹⁸ — товары массового потребления, в которых наиболее высокий уровень импортозависимости. Но указанные инициативы, поддерживаемые Правительством РФ, на настоящий момент не согласуются с позициями всех государств — участников ЕАЭС¹⁹. Также указанный законопроект не соответствует положению п. (2) ст. 2 Парижской конвенции по охране промышленной собственности (Париж, 20 марта 1883 г.) (далее — Парижская конвенция), запрещающего создавать ограничения на использование иностранными правообладателями их прав в отношении объектов интеллектуальной собственности, устанавливая для них условия о наличии локального предприятия [4, с. 15]. Таким образом, законодательные инициативы ФАС России требуют согласования на уровне ЕАЭС, а также дополнительной проработки для соответствия положениям Парижской конвенции.

Параллельно с обсуждением вопроса о возможности перехода от национального (регионального) режима исчерпания прав к международному наметились изменения в судебной практике²⁰, и главным итогом стало постановление КС РФ № 8-П, которым подтверждено действие в России регионального принципа исчерпания исключительного права на товарный знак и, соответственно, запрет на параллельный импорт. При этом КС РФ указал, что суды вправе отказать полностью или частично в применении последствий параллельного импорта конкретной партии товара в тех случаях, когда в силу недобросовестности поведения правообладателя применение по его требованию таких последствий может создать угрозу для жизни и здоровья граждан, иных публично значимых интересов.

Недобросовестное поведение правообладателя может выражаться в ограничении ввоза в Россию жизненно важной продукции (например, отдельные категории лекарственных средств, оборудование для жизнеобеспечения населения и т. д.) или в реализации ценовой политики, состоящей в завышении цен на российском рынке по сравнению с другими рынками. При этом следование правообладателя товарного знака режиму санкций против России, установленному каким-либо государством вне надлежащей международно-правовой процедуры, может само по себе рассматриваться как недобросовестное поведение.

Также КС РФ указал на недопустимость применения таких же по размеру (тяжести последствий) мер гражданско-правовой ответственности за параллельный импорт, как при ввозе поддельной продукции, если по обстоятельствам конкретного дела это не влечет для правообладателя убытков, сопоставимых с убытками от введения в оборот поддельного товара, а изъятие из оборота и уничтожение параллельно импортированных товаров допустимо лишь в случае их ненадлежащего качества и (или) для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей.

Таким образом, в настоящее время в России формируется новая судебная практика по делам о параллельном импорте.

В качестве суда кассационной инстанции СИП контролирует применение нижестоящими судами подходов, выраженных в постановлении КС РФ № 8-П. Отмечая неправомерность параллельного импорта²¹, СИП указывает, что в каждом конкретном случае судам необходимо устанавливать юридический статус ввезенных товаров (параллельный импорт либо импорт поддельной продукции), обеспечивать полноту исследования всех обстоятельств и доказательств по делу, которые могут повлиять на выводы о размере подлежащей взысканию компенсации²², о качестве и безопасности спорных товаров и, как следствие, о необходимости удовлетворения требований об их изъятии и уничтожении²³, а также давать надлежащую правовую оценку доводам ответчиков о злоупотреблении правом или недобросовестной конкуренции со стороны правообладателя²⁴.

1. Societe Des Produits Nestle, S.A. v. Casa Helvetia, Inc., 982 F.2d 633, 641 [«импорт серого товара, идентичного товару, разрешенному к продаже на внутреннем рынке, не нарушает раздел 42 (Закона Лэнхема. – Р. Х.)»]. См. также: Weil Ceramics & Glass, Inc. v. Dash, 878 F.2d 659, 668 (3d Cir.), cert. denied, 493 U.S. 853, 110 S.Ct. 156, 107 L.Ed.2d 114 (1989); Olympus Corp. v. United States, 792 F.2d 315, 321 (2d Cir.1986), cert. denied, 486 U.S. 1042, 108 S.Ct. 2033, 100 L.Ed.2d 618 (1988); [1, с. 16].
2. См.: Lever Bros. Co. v. United States, 877 F.2d 101, 108 (D.C.Cir.1989) («естественное, практически неизбежное толкование раздела 42 заключается в том, что оно запрещает иностранные товары с товарным знаком, идентичным действующему товарному знаку США, но физически отличающиеся, вне зависимости от подлинного характера товарных знаков за границей или наличия аффилированности между фирмами-производителями»); Original Appalachian Artworks, Inc. v. Granada Electronics, Inc., 816 F.2d 68, 73 (2d Cir. 1987) (в данном деле суд признал нарушением продажу в США лицензионных кукол, предназначенных для Испании, ввиду того, что материальные различия между куклами, предназначенными для рынка США, и теми, которые предназначены для испанского рынка, – в первую очередь, использование испанского языка в «свидетельствах о рождении» и «документах об удочерении» кукол – приводят в замешательство потребителей США); также см.: Beltronics USA, Inc. v. Midwest Inventory Distrib., LLC, 562 F.3d 1067, 1072 (10th Cir. 2009) [quoting Davidoff & CIE, S.A. v. PLD Int’l Corp., 263 F.3d 1297, 1302 (11th Cir. 2001)].
3. 3 Davidoff & CIE, S.A. v. PLD Int’l Corp., 263 F.3d 1297, 1302 (11th Cir. 2001) (суд признал удаление товарных кодов с флаконов туалетной воды существенным изменением продукта, позволяющим установить существенные отличия); Societe Des Produits Nestle, S.A. v. Casa Helvetia, Inc., 982 F.2d 633, 641 (1st Cir. 1992) (по мнению суда, «…порог существенности должен быть низким […]». Достаточно «…наличия каких-либо различий […], которые, по мнению потребителей, будут иметь значение при покупке продукта […]. Любой более высокий порог поставит под угрозу инвестиции изготовителя в репутацию продукта и неоправданно подвергнет потребителей риску введения в заблуждение […]»).
4. См., например: Shell Oil Co. v. Commercial Petroleum, Inc., 928 F.2d 104, 107 (4th Cir. 1991).
5. См. решения Суда ЕС по делам Silhouette International Schmied GmbH and Co KG v. Hartlauer Handelsgesellschaft mbH (Case C-355/96, 1998), Sebago Inc. and Ancienne Maison Dubois et Fils SA v. GB-Unic SA (Case C-173/98, 1999), Zino Davidoff SA v. A & G Imports Ltd and Levi Strauss & Co. and Others v. Tesco Stores Ltd and Others (Joined cases C-414/99 to C-416/99).
6. Статья 15(1) Директивы № 2015/2436, ст. 15(1) Регламента № 2017/1001 (EUTMR) (ранее ст. 7(1) Директивы № 2008/95/ЕС, ст. 13(1) Регламента № 207/2009).
7. Статья 15(2) Директивы № 2015/2436, ст. 15(2) Регламента № 2017/1001 (EUTMR) (ранее ст. 7(2) Директивы № 2008/95/ЕС, ст. 13(2) Регламента № 207/2009).
8. Hoffmann-La Roche & Co. AG v. Centrafarm Vertriebsgesellschaft Pharmazeutischer Erzeugnisse mbH (Case 102/77, 1978).
9. Bristol-Myers Squibb and Others v. Paranova A/S (Joined cases C-427/93, C-429/93 and C-436/93, 1996).
10. См.: Bristol-Myers Squibb and Others v. Paranova. I – 3544, I – 3545.
11. До внесения изменений закон предусматривал международный принцип исчерпания.
12. Региональный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак для стран Таможенного союза (Беларусь, Казахстан, Россия) был закреплен еще в Соглашении о единых принципах регулирования в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности (подписано в Москве 9 декабря 2010 г.) и начал применяться указанными странами с 1 января 2012 года. Соглашение прекратило действие со вступлением в силу Договора о ЕАЭС (с 1 января 2015 года), предусматривающего тот же режим исчерпания права.
13. Постановление Конституционного Суда РФ от 13.02.2018 № 8-П (далее – постановление КС РФ № 8-П); п. 15 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.12.2007 № 122) (далее – Обзор № 122); постановление Суда по интеллектуальным правам (СИП) от 11.09.2018 по делу № А40-45121/2017; постановление СИП от 24.10.2016 № С01-856/2016 по делу № А41-50904/2015 (Toyota Motor v. ТМР Импорт).
14. Постановление КС РФ № 8-П («введение в гражданский оборот на территории РФ без согласия лица, которому принадлежит исключительное право на товарный знак, товаров, на которых размещен этот товарный знак, влечет применение в отношении нарушителя определенных мер воздействия (ответственности)»); определение КС РФ от 20.12.2001 № 287-О («нарушением прав владельца товарного знака признается несанкционированное изготовление, применение, ввоз, предложение к продаже, продажа, иное введение в хозяйственный оборот […] товара, обозначенного этим знаком»); определение КС РФ от 22.04.2004 № 171-О («запрещение такого способа использования товарного знака правообладателя, как ввоз маркированной таким знаком продукции на территорию Российской Федерации, направлено на соблюдение международных обязательств Российской Федерации в области охраны интеллектуальной собственности […] и не противоречит Конституции Российской Федерации»; п. 15 Обзора № 122 («ввоз на территорию Российской Федерации является элементом введения товара в гражданский оборот на территории Российской Федерации и представляет собой самостоятельное нарушение прав владельца товарного знака»); определение ВС РФ от 30.05.2016 по делу № А21-7328/2014 (Sony v. ПАГ).
15. Здесь следует отметить, что данная практика после постановления Президиума ВАС РФ от 03.02.2009 по делу № А40-9281/2008 (дело Porsche Cayenne S) применяется только в рамках гражданских, но не административных споров о правонарушениях, связанных с незаконным использованием товарного знака, ответственность за которые предусмотрена ст. 14.10 КоАП РФ. Президиум ВАС РФ в данном деле применил ограничительное (буквальное) толкование ст. 14.10 КоАП РФ («в соответствии со статьей […] может быть наложен административный штраф […] с конфискацией предметов, содержащих незаконное воспроизведение товарного знака»), при котором незаконным использованием товарного знака считается ввоз на территорию РФ только поддельных товаров.
16. Постановление КС РФ № 8-П («законоположения позволяют относить к контрафактным как поддельную продукцию, так и товар, снабженный законным товарным знаком, но импортированный в Россию без согласия правообладателя»); постановление СИП от 24.10.2016 по делу № А41-50904/2015 (Toyota Motor v. ТМР Импорт) («при незаконном (контрафактном) использовании оригинального товара (материального носителя), которое приводит к нарушению исключительного права правообладателя – признание материального носителя контрафактным осуществляется в судебном порядке, что согласуется с правовой позицией Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 25 постановления от 26.03.2009 № 5/29 (О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации. – Р. Х.)»), аналогичная позиция – в постановлениях ФАС Московского округа от 29.12.2011 по делу № А40-12515/11-27-104 (Sanpellegrino v. ЭлитВода Ру) и от 16.03.2012 № Ф05-8429/11 по делу № А41-42709/10 (BMW v. АВТОлогистика); постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 21.02.2017 № 09АП-37317/2016-ГК по делу № А40-235279/15 (Budweizer Budvar v. ИнтерБев) («в данном случае товарный знак нанесен на товар правомерно, и с этой точки зрения не является контрафактным за пределами Российской Федерации, однако в момент его ввоза без согласия правообладателя через границу России товар приобретает признаки контрафактности»); постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 23.05.2013 по делу № А41-42585/12 (Nissan v. Горизонт Моторс) («товар, даже если он и произведен владельцем товарного знака, однако в нарушение исключительного права владельца товарного знака ввезен или иным образом введен в оборот на территории Российской Федерации, обладает признаком контрафактности, что следует из содержания пункта 4 статьи 1252 ГК РФ»).
17. http://www.consultant.ru/law/hotdocs/34855.html (дата доступа: 29.09.2018).
18. По информации заместителя руководителя ФАС России А. Б. Кашеварова «Россия долго, фактически, с 2009 года, в сложных дискуссиях формировала свою позицию по параллельному импорту. Сейчас она сформирована. Решение о необходимости его легализации принято на уровне правительства. Как и планировалось, пока это решение распространяется на три товарные группы – автомобильные детали, лекарственные препараты и медицинские изделия» // Интервью А. Б. Кашеварова 17.04.2017 для АвтоБизнесРевю. URL: http://abreview.ru/ab/interview/others/andrey_kashevarov_fas/ (дата доступа: 29.09.2018).
19. По словам главы ФАС России И. Ю. Артемьева «…на сегодня все страны, кроме Белоруссии, подтвердили свое согласие на параллельный импорт, Минск пока отказывается, мы ведем переговоры» / Интервью И. Ю. Артемьева. Газета «Коммерсантъ», № 174 от 25.09.2018. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3751719 (дата доступа: 29.09.2018).
20. В частности, СИП была сформирована правовая позиция о том, что абстрактный запрет на ввоз маркированных спорным товарным знаком товаров в будущем невозможен, так как судебный акт должен касаться конкретных товаров и уже совершенного и завершенного правонарушения [постановления СИП от 01.12.2015 № С01-862/2015 по делу № А21-7328/2014 (Sony v. ПАГ), от 30.03.2016 № С01-102/2016 по делу № А40-36077/2015 (Spaten Franziskaner v. ВАТЕРГРУП), от 08.02.2016 по делу № А51-14039/2014 (Kao Corp. v. Рада)]; Арбитражный суд г. Москвы решением от 13.12.2017 по делу № А40-159212/2017 (KYB Corp. v. ФАС России) поддержал правомерность вынесенного ФАС России предупреждения правообладателю о нарушении антимонопольного законодательства при использовании товарного знака, указав, что действия правообладателя «…направлены на ограничение права других хозяйствующих субъектов на ввоз легально произведенных и приобретенных товаров […], что предоставляет ряд преимуществ ограниченному кругу официальных дилеров правообладателя (единственному дилеру) перед конкурентами, а также может причинять конкурентам убытки».
21. См., например, постановление СИП от 08.08.2018 по делу № А41-55568/2017 (Volkswagen v. ТМР Импорт) («независимо от того, законно или незаконно размещен товарный знак на ввозимом на территорию Российской Федерации […] товаре, такие действия, осуществленные без получения согласия правообладателя, являются нарушением […]»). Аналогичная позиция в постановлениях СИП от 11.09.2018 по делу № А40-45121/2017 (Heineken v. ИнтерБев) и от 27.09.2018 по делу № А41-52309/2017 (Brauerei Beck v. Пивоиндустрия).
22. См., например, постановление СИП по делу Heineken v. ИнтерБев («судами […] не учтен правовой подход, выраженный в постановлении № 8-П, не принят во внимание характер совершенного правонарушения, а также не устанавливалось, повлекло ли оно наличие у правообладателя убытков, сопоставимых с убытками от использования товарного знака на поддельной продукции»).
23. См., например: постановление СИП по делу Volkswagen v. ТМР Импорт («…следует разрешить вопрос […] о качестве и безопасности спорных товаров и, как следствие, вопрос о необходимости удовлетворения требований о его изъятии и уничтожении»); постановление СИП от 07.08.2018 по делу № А40-98047/2016 (Koninklijke Philips v. ТД АНК, Дейпак) (в удовлетворении требования об изъятии из оборота и уничтожении товара отказано, так как «…не представлено доказательств ненадлежащего качества спорного оборудования либо создания при его применении угрозы безопасности, защиты жизни и здоровья людей»); постановление СИП от 13.09.2018 по делу № А28-3039/2017 (Beckman Coulter v. Медсервис, Проба) («…необходимо было установить, являлись ли товары […] товарами ненадлежащего качества»).
24. Постановление СИП по делу Beckman Coulter v. Медсервис, Проба.

Библиографический список

1. Prutzman L. D., Stenshoel E. The Exhaustion Doctrine in the United States (2013). – URL: http://www.nysba.org/Sections/International/Seasonal_Meetings/Vietnam/Program_3/Eric_Stenshoel_and_L__Donald_Prutzman_materials.html (дата доступа: 29.09.2018).
2. Dobrin S., Chochia A. The concepts of trademark exhaustion and parallel imports: a comparative analysis between the EU and the USA. Baltic Journal of European Studies. 2016 Oct 1; 6(2):28–57.
3. Calboli I., Lee E., eds. Research Handbook on Intellectual Property Exhaustion and Parallel Imports. Edward Elgar Publishing, 2016.
4. Бюллетень о развитии конкуренции (в фокусе: о легализации параллельного импорта). Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. Выпуск № 6, июль 2014. URL: http://ac.gov.ru/files/publication/a/3343.pdf (дата доступа: 29.09.2018).