Интеллектуальная собственность в научной сфере

Интеллектуальной собственностью, то есть результатами интеллектуальной деятельности (РИД) в научной сфере, которым предоставляется правовая охрана, являются произведения науки, программы для ЭВМ, топологии интегральных микросхем, базы данных, изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения и секреты производства (ноу-хау). Это все - объекты авторского права. На РИД признаются интеллектуальные права, которые включают исключительное право, являющееся имущественным правом, а также личные неимущественные права. Секреты производства (ноу-хау) следует отнести к объектам с особым режимом регулирования, в основном договорным. Во многих правовых системах право на секрет производства не признается исключительным, а по мнению, например, Герберта Штумпфа, высказанном в фундаментальном труде «Договор о передаче ноу-хау», ноу-хау вообще не может быть объектом интеллектуальной собственности.

На авторско-правовые объекты право возникает по факту их создания и не требует какой-либо обязательной регистрации; существующие в некоторых странах мира, в том числе в РФ, возможности регистрации, например, программ для ЭВМ, баз данных и топологий микросхем, по сути своей являются процедурами факультативного депонирования таких объектов и не считаются обязательными. Авторское право охраняет форму выражения объектов авторского права, но не технические принципы или идеи в них заложенные. Что, собственно, и следует из англоязычного термина copyright (право копировать) – суть авторско-правовой охраны состоит в возможности правообладателя запрещать иным лицам копирование и воспроизведение его произведений.

Объекты патентного права не признаются в качестве охраняемых без прохождения процедуры государственной экспертизы. В отличие от авторско-правовых объектов они охраняют содержание или сущность решения, допуская при этом множество вариантов выражения этого решения в виде готового объекта техники. Экспертиза проводится уполномоченным государственным органом, и по ее результатам определяется тот объем прав, в пределах которого правообладатель может запрещать иным лицам создавать и применять технические решения, аналогичные или эквивалентные по своей сущности запатентованному.

Возвращаясь к ноу-хау как к весьма распространенному в настоящее время в научных структурах (как правило для отчетности) результату интеллектуальной деятельности, следует отметить, что в развитых научно-производственных отношениях он практически никогда не выступает как единственный и самостоятельный РИД, но практически всегда как элемент в договорах уступки или лицензионных договорах, предметами которых являются патентные права.

Изобретения, полезные модели, промышленные образцы и селекционные достижения называют также объектами промышленной собственности.

Изобретение – это техническое решение в любой области, относящееся к продукту (в частности, устройству, веществу, штамму микроорганизма, культуре клеток растений или животных) или способу (процессу осуществления действий над материальным объектом с помощью материальных средств). Не являются изобретениями открытия, научные теории и математические методы, а также выраженные только в виде программного языка или кода программы для ЭВМ и базы данных.

Патентоспособное изобретение должно быть новым, обладать изобретательским уровнем и быть промышленно применимым – это универсальные условия, присущие всем правовым системам в мире.

Очень часто в российских научных кругах, на конференциях и иных авторитетных собраниях можно услышать сомнения в отношении соответствия патентных систем вообще и российской, в частности, темпам и уровню современного развития науки. Возникают они в по поводу актуальности патентной системы как таковой, способности ее соответствовать темпам развития науки, достаточности инструментария патентной системы и, в частности, – патентной экспертизы. Высказываются опасения, что патентная система может стать сдерживающим фактором развития науки и воспрепятствовать внедрению результатов научной деятельности в промышленности. В последнее время к таким сомнениям и опасениям добавился тезис о «насаждении» патентной системы враждебными нашей стране силами, по большей части – англо-саксонскими правоведами и предпринимателями, и, соответственно, о враждебности в целом этой системы нашему общественному укладу.

Такие сомнения тем не менее совсем несложно развеять, а с опасениями не согласиться. Для этого достаточно вспомнить сущность патентной системы, точнее, ту фундаментальную возможность, которую она предоставляет индивиду и обществу, обеспечивая выигрыш обоим.

Сущность патентной системы состоит как раз в том, чтобы после общественной (в лице госоргана, – прим. авт.) проверки дать изобретателю посредством выдачи патента «легальную монополию» – право запрещать другим лицам использовать созданное им изобретение. В обмен на предоставленную таким образом «легальную монополию» изобретатель обязан раскрыть обществу сущность своего изобретения, тем самым не тормозя, а инициируя процессы дальнейшего творчества – собственные или иных изобретателей. Монополия эта не бесконечна, она дается в объеме определенной и охраняемой патентом сущности изобретения и действует ограниченное время, по истечении которого повторное получение патента на то же самое изобретение невозможно. Изобретения, на которые не получена «легальная монополия», или те, срок действия чьих патентов истек, могут быть использованы любым лицом.

Тезис о враждебности патентной системы задачам российского государства сомнителен хотя бы потому, что российская система одна из старейших в мире – первый российский явно оформленный патентный закон датируется 1812 годом, а роль англо-саксов в процессах становления имперско-российской, советской и современной российской систем ничтожно мала. Действительно, можно искать некоторые связи имперско-российской системы с германской, но советский период, в течение которого отечественная патентная система получила наибольшее развитие, может в гораздо большей степени и вполне обоснованно претендовать на роль источника современной российской системы – источника, который способен еще многое дать современной системе.

И, наконец, Китайская Народная Республика, никаким образом не относящаяся к числу враждебных, является прекрасным и весьма наглядным примером развития собственной патентной системы. На сегодняшний день она считается одной из самых молодых в мире – первый патентный закон КНР, принятый лишь 40 лет назад в 1984 году, - демонстрирует потрясающие успехи. Статистика патентования в Китае за 2023 год впечатляет: выдано 920 797 патентов на изобретения, из них 819 234 получено китайскими правообладателями, из которых 45 341 получено научно-исследовательскими организациями. Разумеется, такой рост обусловлен не наличием какого-то фантастически правильного патентного закона. Напротив, КНР понадобился собственный патентный закон и развитая патентная система, когда в стране заработали механизмы конкуренции, в том числе в сфере научных исследований.

Еще одним подтверждением важности патентной системы, ее беспристрастности и универсальности является зарубежное патентование, практикуемое за пределами своей отечественной системы. Первым необходимо отметить следующий тезис – мирового, всемирного, международного патента нет и, скорее всего, в обозримом будущем не будет. Патентная охрана обеспечивается национальными и/или региональными патентами. Разумеется, сама по себе процедура зарубежного патентования очень сложна и требует довольно больших расходов. Следовательно, следуя ей, изобретатели, во-первых, признают ее действенность, во-вторых, не видят и не предполагают предвзятости. Здесь уместно снова сослаться на статистику: фактически находящиеся в состоянии «торговой войны» США и КНР демонстрируют высокие показатели взаимного патентования, например, в 2022 году в США было подано 594 340 заявок на выдачу патентов на изобретения, из которых 49 344 было подано заявителями из КНР. Возникает вопрос, скорее, риторический: стали бы китайские заявители пользоваться англо-саксонской системой для охраны своих прав на территории США, если бы имели хоть сколь-нибудь серьезные сомнения в возможности отстоять свои интересы по полученным патентам?

Соответствует ли система темпам развития науки? Этот вопрос часто задается учеными в еще более критическом виде: «способна ли в принципе патентная система адекватно оценивать заявляемые изобретения, созданные в самых передовых отраслях науки?» И на такой, тоже по своей сути, скорее, риторический вопрос, дается скоропалительный ответ – нет, не может, поэтому лучше вообще не тратить время и средства на патентование создаваемых изобретений, а как можно быстрее их внедрять.

Более выдержанный и взвешенный ответ выглядит следующим образом. Действительно, вопрос патентовать или нет – это целиком усмотрение изобретателя и его работодателя, поскольку представляет собой право, а не обязанность. Патент, представляющий собой инструмент конкурентной борьбы, очевидно, не нужен там, где рыночные конкурентные отношения отсутствуют: например, в условиях размещения государственных заказов или грантов на научные разработки. Справедливости ради, следует отметить, что даже в таких условиях конкурентные отношения все же есть, но они представляют собой не конкуренцию технических решений на рынке, а являются «конкуренцией компетенций» при распределении государственного финансирования. Традиционно включаемое в состав ключевых показателей эффективности научных разработок количество полученных патентов за последние годы незаметно трансформировалось в «количество созданных РИД», куда вносится все, включая программы для ЭВМ и даже «зарегистрированное» ноу-хау. Разумеется, в таких условиях патенты не могут в глазах высокообразованных ученых выглядеть иначе, как пустая трата времени – гораздо быстрее самому в своем научном учреждении зарегистрировать ноу-хау и отчитаться им.

Тезис же о невозможности патентной системы соответствовать темпам развития науки разбивается совсем просто – патентная система и не призвана быть мерилом уровня развития науки. Наука развивается своими путями, патентная система же призвана оценивать не теоретические, а практические применения научных достижений, когда предлагается их использование для решения практических задач. Именно это и оценивает патентная экспертиза –новизну, неочевидность и осуществимость приложения научного достижения к решению практических задач. Патентная экспертиза строится по собственной методологии и исходит из концепции «среднего» специалиста в соответствующей области техники, а для разъяснения специальных вопросов патентное ведомство при необходимости может привлекать ученых, но нечасто этим пользуется, поскольку профессиональный состав патентных экспертов, которые, как правило, являются специалистами в соответствующих областях техники, применяют методологию патентной экспертизы и вполне в состоянии сделать обоснованные выводы о патентоспособности заявленных изобретений.

Наконец, тезис о том, что научные достижения нужно как можно быстрее внедрять, а не заниматься их патентованием, в общем, построен с нарушением правил логики, поскольку в нем сведены два разных по своей сути процесса – внедрение созданного изобретения и получение на него патентной охраны. Не останавливаясь детально на различиях этих процессов, вполне очевидных, можно просто задать встречный вопрос: «Не лучше ли патентовать, а потом внедрять в комфортном темпе с ясным пониманием принадлежности и объема прав?»

Относительно недавно, кстати, со стороны структур, призванных вести инновационную деятельность, стали выдвигать тезисы о необходимости вообще отказаться от патентной системы, как способной злонамеренно запрещать использование важных изобретений, а потому сдерживающей развитие науки. Этот тезис также не является новым, время от времени он выдвигается, в основном, экономистами и, как правило, в целях исследования некоей экономической модели, без намерений ее практически воплотить. Комментируя как таковую возможность злоупотребления патентными правами – она, безусловно, есть, как, впрочем, и возможность злоупотребления иными правами. Но именно в отношении патентных прав имеется широкий правовой инструментарий исключения возможных злоупотреблений.

Сама по себе патентная система создана именно для того, чтобы посредством временного предоставления права запрета использования запатентованного изобретения создавать предпосылки для новых изобретений – в том числе и на основе запатентованного изобретения, а также для создания альтернативных решений. Следует напомнить, что:

1. предоставляемое право запрета ограничено территориально, сроком действия патента, объемом полученной охраны;
2. что нельзя запретить научные эксперименты и исследования запатентованных решений;
3. а также что существуют правовые механизмы снятия запрета государством в особых обстоятельствах.

Итак, зачем же патентная система российской науке? Ответ очевиден – для обеспечения технологического суверенитета страны, позволяющего выступать в международном технологическом обмене на равных условиях, для беспрепятственного внедрения научных достижений в России и за рубежом, наконец, для цивилизованного распоряжения правами на РИД, в первую очередь, путем лицензирования.